Осень. Любил ли Алан это время года? И да, и нет. Осень означала логическое завершение очередного сумасшедшего лета. Сформированный круг общения разрывался, словно мыльный пузырь. Ставшие близкими люди исчезали из его жизни, кто на время, кто навсегда, покинув неуютный, готовящийся к зиме курортный городок. С наступлением холодов он становился не интересен, пуст и однообразен. Осень означала медленное погружение в спячку не только природы и моря, не только жителей этого курортного города, но и самого Алана. Зимой большей частью он ничего не делал и днями спал. Иногда вылезал из дома, чтобы на радость маме скатать снеговика или выловить из сонного царства кого-то из друзей, чтобы покататься с гор на собственной пятой точке. Ни на лыжи, ни на сноуборд денег не было. То, что давал отец, словно откупался, так и оставалось нетронутым. Подачки Алану были не нужны.
   Осень. Грустно. Он неспешно шел по засыпанному разноцветными листьями скверику, спрятав руки в карманы легкой курточки, и рассеяно ковырял носком кед опавшую листву. Скучно. Нечем заняться, не с кем пообщаться, все словно застыло, как и само время. Алан бездумно посмотрел на небо, сквозь листву скользнув взглядом по свинцовым облакам. Наверное, дождь пойдет. Мальчишка ждал его, он жаждал пройтись под холодным ливнем, скребущим своими ударами кожу щек. Заболеет – без этого никак, зато дома будет снова тепло, снова мама оттает, все вернется на круги своя, как это было в далеком счастливом детстве.
   Алан остановился у выхода из сквера, немного постоял, погрузившись в свои мысли. До дома рукой подать, но он определенно не хочется возвращаться. Крутанувшись на пятках, Брук вновь пошел по ставшей уже привычной дорожке, шурша листьями. Почти до носа подтянул полосатый шарф. Все же холодно.
   - Привет, - ни названного его имени, ни гордого «сын». Алан недовольно поджал губы. Он не ждал этой встречи. Отец никогда не предупреждает, когда решит… озадачить Брука своим появлением. Он не нужен Алану, так какого черта вновь и вновь появляется в его жизни? Совесть? Мальчишка решил, что у этого человека ее просто не существует.
   - Привет, - сухо, без желания на продолжение разговора.
   - У меня для тебя сюрприз.
   Вот так сразу. Ни узнать, какие дела у сына, ни какие успехи, ни как вообще живет его отпрыск. Правильно, зачем? Он не знал этого человека, не стремился узнать. Алан мельком взглянул на него – в черном пальто, сером шарфе, черных брюках, черных туфлях, даже в черных перчатках. И как только он еще не упал в конвульсиях от вида такого несовершенного и невообразимо разноцветного сына? Держится, еще ни разу не высказался по поводу внешнего вида. Надо же.
   - Какой? – совершенно без эмоционально. Из вежливости.
   - Я покажу, - и хватает за рукав потрепанной куртки. Алан даже не сопротивляется, шокировано уставившись на эту самую руку, затянутую в черную перчатку. Не успел он задаться вопросом «что происходит?» как уже был усажен в черный «лексус». То, что они поехали в противоположную от дома сторону, наверное, должно было насторожить Алана, но ему было плевать. Возможно, его отец, наконец, одумался и решился избавиться от мешающегося под ногами щенка? Брук отвернулся к окну, любуясь сквозь затемненное стекло заходящим солнцем.
   Остановились у моря. Алан вновь усмехнулся на себя – все-таки утопить? К машине подскочили боровы, скучающим видом скользнули по мальчишке и, окружив отца с сыном, направились к пирсу. Наверно, он должен был поинтересоваться затевающимся, но ему было просто не интересно. Что может показать отец? Только свою крутизну, пафос и влиятельность. Чувствовать себя грязью не хотелось, а попытаться сбежать – глупо.
   Зашли на катер. Алан удивленно огляделся.
   - Чувствуй себя как… чувствуй свободно, - он хлопнул по плечу сына и растворился в толпе.
   - И как это понимать? – пробубнил под нос мальчишка, разглядывая важных персон в смокингах. Стоит ли говорить, что чувствовал он себя попугаем среди акул?